Средства массовой информации оказывают существенное влияние на общественное мнение и формируют наше восприятие насчет различных тем, в том числе насчет таких чувствительных проблем, как гендерное насилие. Мы пообщались со специалисткой в области адвокации, гражданского лобби и коммуникации Алиной Андронаке и обсудили наиболее неверные/нездоровые подходы СМИ к случаям насилия в отношении женщин. Также мы поговорили и о том, что можно сделать для уменьшения бытующих в общественном пространстве стереотипов насчет девочек и женщин.
Обвинение самой жертвы
К ошибочным подходам СМИ относится обвинение самой жертвы в случившемся. Такое происходит, когда СМИ описывает обстоятельства, которые привели к насилию, но при этом косвенно пытаются переложить вину на жертву. Определенные, не имеющие отношения к делу подробности случившегося, с помощью которых косвенно оправдывается насилие, к примеру, «обидчик, который на работе переживал полный стресса период, напал на X», намекают на то, что агрессивное поведение может объяснятся стрессом. Вместе с тем, обращает внимание Алина, многие люди сталкиваются со стрессом, но при этом не прибегают к насилию. Однако такого рода подробности переключают внимание от личной ответственности агрессора.
Другим примером может служить следующая формулировка: «Когда на нее напали, женщина была одета в короткое платье». Как отмечает Алина, подобная формулировка ненавязчиво наводит на мысль о том, что одежда могла способствовать насилию, и, тем самым, подпитывает мифы о вине самой жертвы. Вот еще один пример: «Мария возвращалась домой поздно ночью, когда на нее напали». С точки зрения экспертки, ремарка о позднем времени может намекать на то, что, если бы жертва придерживалась определенных норм либо правил, она могла бы избежать насилия.
Упоминания об алкоголе или о финансовых проблемах часто представляют в качестве факторов, которые привели к насилию. «Семья сталкивалась с серьезными финансовыми проблемами, поэтому агрессор находился под большим давлением» — большинство финансовых сложностей могут служить контекстом, но их не следует использовать для оправдания насилия. «Многие семьи переживают финансовые проблемы, но не прибегают к агрессивному/жесткому поведению», — подчеркивает Алина Андронаке.
Подобный подход не только призывает общество осуждать жертв. Такого рода формулировки могут дестимулировать жертв сообщать о жестоком обращении из страха, что их же и станут осуждать за случившееся.
«Журналист не раскрывает личность людей, пострадавших в результате аварий, стихийных бедствий, преступлений, особенно жертв сексуальной агрессии. Исключение составляют случаи, когда есть согласие пострадавших либо согласие их семей (когда пострадавшие не в состоянии сами дать согласие) или же когда преобладает общественный интерес. Журналист принимает все меры для уменьшения возможных негативных последствий для этих людей» - Деонтологический кодекс журналиста Республики Молдова
Эвфемизмы и умаление насилия
Примером эвфемизма служит использование выражения «супружеский конфликт». К примеру, выражение «между супругами произошла семейная ссора» намекает на размолвку между партнерами, при этом не признается вероятность серьезного и одностороннего насилия, предупреждает экспертка.
Выражение «разногласие между партнерами» часто используется для описания домашнего насилия, к примеру, «порой между ними бывают разногласия». Это умаляет динамику силы и реальность насилия, намекает, что обе стороны в равной мере ответственны за случившееся, что, увы, однако не всегда соответствует действительности.
Выражение «семейная ссора» может скрывать серьезность насилия, к примеру, «вспыхнула семейная ссора, которая переросла в инцидент», что намекает на естественный и постепенный переход, однако не подчеркивает в достаточной мере серьезность ситуации и жестокого поведения.
«Использование ясной и прямой терминологии, к примеру, «домашнее насилие», вместо «ситуация в семье», «физическое/эмоциональное насилие» вместо «разногласия между партнерами, «подверглась физическому насилию» вместо «семейная ссора» или «инцидент с применением насилия» вместо «инцидент в семье», помогает прояснить серьезность ситуации и природу насилия», — подчеркивает Алина.
Романтизация насилия тоже относится к опасной практике. В качестве примера можно привести описание насилия как проявление «страсти» либо «крайней ревности». Выражение «любил до умопомрачения, поэтому убил» ошибочно намекает на то, что насилие служит доказательством сильной привязанности. Другим примером подобных заголовков служит такой: «Преступление на почве страсти». Он однако наводит на мысль о том, что насилие может объясняться силой чувств.
Ревиктимизация потерпевшей
Сообщения в СМИ, в которых приводится слишком много подробностей о жизни жертвы, но очень мало рассказывается об агрессоре, могут способствовать искаженному пониманию событий и ревиктимизации потерпевшей. Такой стиль часто используется, чтобы набрать больше просмотров, однако отрицательное воздействие на восприятие общественности и страдания семьи жертвы в таком случае значительное.
Часто бывает, что журналистский материал изобилует подробностями о жизни жертвы. К примеру: «27-летняя Мария любила рисовать и увлекалась готовкой. Трагедия шокировала небольшое сообщество, где все знали ее как жизнерадостную молодую женщину». В данном случае приводятся слишком много сведений о занятиях и личности жертвы, при этом умалчиваются детали об агрессоре и причинах его поступка. Если журналистский материал сосредоточен на личных аспектах, то это может отвлечь внимание от насилия и ответственности агрессора.
Ревиктимизация потерпевшей происходит и через интервью с соседями и родственники. «Соседи описывают Марию как крайне дружелюбную. Мы не можем представить себе, почему выбрали именно ее, сказал один из соседей». Подобные сообщения содержат эмоциональный взгляд на жертву, но в них не приводятся имеющие отношение к делу подробности об обстоятельствах случившегося или же об агрессоре. Такое содержание добавляет загадочности и незаконченной трагедии, но не раскрывает истинную природу случившегося.
Другая проблема — неадекватные вопросы, задаваемые семье. К примеру, такого рода вопросы, как «Почему, по-вашему, такое произошло с вашей дочерью/сестрой» или «Что вы можете рассказать об ее жизни до этого случая?», ставят этих членов семьи в положение виноватых, подвергают их дополнительному и несправедливому стрессу. Настойчивость в плане прозрачности в подобных случаях должна сосредоточиться исключительно на агрессоре и его действиях, при этом следует защищать неприкосновенность личной жизни и достоинство членов семьи жертвы.
Что делать?
По мнению Алины Андронаке, важно проводить обучающие мероприятия для медийных учреждений. «Кроме того, структуры, отвечающие за мониторинг СМИ, должны располагать эффективными механизмами вмешательства и привлечения к ответственности медийных организаций, которые сознательно и неоднократно прибегают к сенсационным сообщениям, чтобы тем самым обратить внимание общественности к своим материалам и увеличить аудиторию. На этот счет необходимы четкие и применимые в подобных случаях санкции», — поясняет экспертка.
«Сообщая о случаях гендерного насилия, журналисты должны понимать, что они сообщают о социальной проблеме. Соответственно, они должны рассказывать о случившемся в социальном контексте, а не представлять его как отдельный случай. Журналистам надлежит раскрыть следующие аспекты: реакцию властей, механизмы вмешательства, возможные решения, извлеченные уроки. Также можно указать и номера телефонных линий соответствующих служб», подчеркивает Виорика Захария, председателька Совета прессы.
Гражданское общество может сыграть решающую роль. Для этого оно может проводить информационно-просветительские кампании, подчеркивающие важность инклюзивного языка и ответственности СМИ за информирование о фактах насилия. Не менее важно и оказание жертвам насилия правовой и психологической помощи как формы защиты и соблюдения их прав и неприкосновенности личной жизни в журналистских материалах.
«Очень важно продвигать более строгие регулирующие нормы и четкие наказания для медийных учреждений, которые нарушают стандарты профессиональной этики. С помощью таких мер можно обеспечить, что в своих материалах о насилии как явления журналисты станут проявлять ответственность и уважение к жертвам, обеспечат защиту жертв и, тем самым, помогут обществу лучше понять эти проблемы», — подытожила председателька Совета прессы.
Оксана Грядченко, Moldova.org
Эта статья подготовлена Ассоциацией независимой прессы (API) в рамках проекта «Ответ на насилие против девочек и женщин в онлайн-среде и в схожих условиях», который финансируется Французским агентством по развитию (ФАР) и внедряется в партнерстве с представительством ЮНИСЕФ в Молдове. Мнения, выраженные в этой статье, принадлежат авторам и не отражают в обязательном порядке точку зрения представительства ЮНИСЕФ в Молдове или Французского агентства по развитию.
